Ситуация созрела

Фонд некоммерческих программ "Династия" уже три года подряд выбирает лучшие научно-популярные книги на русском языке и вручает их авторам и издателям премию "Просветитель". Авторы получают по 720 тысяч рублей, а издатели - по 130 тысяч на продвижение книг в регионах. В 2010 году в области гуманитарных наук лауреатом стал Сергей Иванов, написавший книгу "1000 лет озарений", а в естественно-научном блоке победа была присуждена Владимиру Успенскому, автору произведения "Апология математики".

"Лента.Ру" поинтересовалась у сопредседателя оргкомитета премии, писателя и телеведущего Александра Архангельского, зачем была придумана премия, кому она, кроме авторов, приносит пользу и способна ли всерьез повлиять на рынок научно-популярной литературы.

Лента.Ру: Зачем вручается премия? С какой целью?

Александр Архангельский: Главная цель этой премии - обеспечить встречу между научным знанием и массовой аудиторией, как это было когда-то в советское время и как это происходит во всем мире. Люди должны знать, о чем думают ученые. При этом главная цель этой премии - не столько наградить победителей, сколько доставить научно-просветительские книги в региональные библиотеки и потом возить лауреатов на встречи с читателями в регионы. Ну и еще помочь издательствам, книги которых победили в конкурсе, в их продвижении на рынке.

Как вы можете оценить эффект от премии? Удалось ли достичь заявленных целей?

Гадать тут нечего, мы вручаем премию третий год, и эффект налицо. Посмотрите, какие книги находятся в топ-листах продаж хороших книжных магазинов, и вы увидите, что за эти три года произошел явный сдвиг - научно-популярная литература переместилась с обочины книжного рынка практически в его центр.

Самый яркий пример - книга Максима Кронгауза "Русский язык на грани нервного срыва", которая в первый год существования премии прошла в финал. После этого она вышла вторым изданием, и в топах книжного магазина "Москва" обгоняла Акунина в течение нескольких месяцев. Так что рынок действительно развернулся в сторону научно-популярной литературы.

А как вы можете объяснить такой выраженный эффект? Люди вдруг поняли, что научно-популярные книги - это интересно?

Во-первых, издатели почувствовали, что есть кто-то, кто готов поддерживать выход научно-популярных книг. А рынок всегда прислушивается к сигналам. А, во-вторых, для этого действительно созрела ситуация. Люди чуть-чуть успокоились, а когда люди чуть-чуть успокаиваются, они начинают думать об окружающем их мире. Если им будут рассказывать об этом окружающем мире заумно, то, конечно, они не станут такие книги читать. А вот если рассказывать внятно, то отклик обязательно будет.

Так устроены читатели не только в России. На отечественный рынок пришли многие западные книги, например, книги Стивена Хокинга - которые находятся в списке бестселлеров во всем мире. Вообще, главные мировые бестселлеры - вовсе не художественные книги, а именно нон-фикшн, в частности научно-популярная и просветительская литература.

По вашему мнению, на российских прилавках сейчас достаточно научно-популярных книг?

Мы находимся в самом начале пути. Зимин, который придумал эту премию в 2008 году, угадал тренд. Когда премия была только в проекте, главный вопрос, который мы обсуждали между собой: хватит ли нам книг для премии? Чтобы обеспечить хотя бы качественный короткий список? Но каждый год поступление книг на конкурс увеличивается кратно.

Другое дело, что хотя рынок российской научно-популярной литературы начал расти, но мы стартовали с куда более низкого уровня, чем в развитых странах, и поэтому по количеству научно-популярных книг мы отстаем от них. Тем не менее, эти книги есть, и их количество и качество постепенно растут.

Кстати, о качестве. Да, в секциях научно-популярной литературы книг много, но попадается немало и откровенно шарлатанских, и просто непрофессиональных изданий. Как можно было бы, на ваш взгляд, обеспечить экспертизу выходящих книг?

На рынке научно-популярных книг ситуация такая же, как и на рынке художественной литературы - там тоже на десять хороших романов приходится тысяча никуда не годных. Провести насильственную селекцию не получится, потому что свободное общество предполагает, что каждый человек сам для себя делает выбор. Но вокруг достойных книг можно заверчивать информационные шлейфы и окружать их информационными протуберанцами.

Эффект информационного бума дают все литературные премии, в том числе и премии, вручаемые художественным произведениям. Книги, которые получают Букеровскую премию, немедленно перемещаются в книжных магазинах на отдельную полку. И в региональных библиотеках библиотекари тоже все это учитывают и по-своему продвигают эти книги.

Читатель имеет право выбора, и если он хочет читать не книгу Успенского "Апология математики", а очередное произведение о том, как масоны сгубили Россию, вы не можете ему это запретить. Но читателю можно дать сигнал, использовать премию как луч прожектора, который высветит стоящие книги. Кто сочтет нужным присмотреться – присмотрится. За остальных мы не в ответе.

А кто должен проводить эту сортировку? В данном случае Зимин и его фонд занимаются благотворительностью, но, возможно, этот процесс можно было бы как-то поставить на поток? Или нельзя?

Зимин не занимается отбором, Зимин дает деньги. Лишь в первый год Дмитрий Борисович принял окончательное, итоговое решение самолично, потом уступил все полномочия жюри. Как-то иначе проводить отбор, делать это потоковым методом не получится. Просто премий такого рода должно быть больше. Когда на излете советской власти запускались новые независимые литературные премии, рынок был к этому не готов, и первые лет семь-восемь лет русская Букеровская премия была, если хотите, литературным собесом. Как она тогда могла выполнять функции сортировщика? Все что она могла - это поддержать хороших писателей и дать им возможность просто финансово дожить до выхода следующей книги.

А потом незаметно машина начала работать: она прокручивалась, прокручивалась, а потом шестеренки зацепились. И сейчас мы видим, что между присуждением хорошей, известной литературной премии и мгновенным ростом тиража книги есть прямая связь.

Премия "Просветитель", насколько это возможно, выполняет свои функции. Библиотекари в регионах начинают работать с научно-популярным направлением, рассказывают о хороших книгах своим читателям, которых знают как родных. В итоге эти книги доходят в семьи. Только так и может работать социальная машина. Если мы поставим задачу за один год или даже за десятилетие отсеять качественные книжки от некачественных - то мы заранее потерпим поражение. Но если вам хватает терпения работать в течение долгого времени, то вы неизбежно выиграете.

Лента.Ру: Появление на прилавках большого количества научно-популярных книг, их выход в топы, создание специальных премий - все это говорит о том, что научно-популярная литература и просвещение очень важны для общества, для его развития. Но если эти книги так нужны и важны, то почему бы не внести их в школьную программу, чтобы дети обязательно их читали?

Нет, так сделать нельзя. Сначала надо выучить таблицу умножения. Прочтение книг того же Стивена Хокинга - это завершение процесса обучения для тех, кто не будет специально заниматься физикой. То есть сначала надо пройти школьный курс, понять устройство физики как таковой, а уже потом, в наивысшей точке процесса своего развития понять, о чем думают современные физики. Навязывать эти книги детям нельзя. Только в качестве дополнительного чтения.

Свобода выбора подразумевает свободную встречу с научным знанием. В школьных списках дополнительной литературы много просветительских книг. Но для того, чтобы их читали, нужно сначала добиться того, чтобы соответствующие книги были по всей стране. А для выполнения этого условия сначала должен заработать рынок. Нельзя порекомендовать детям какие-то книги, если их нет в магазинах и библиотеках страны. Сначала вы эти книги туда доставьте, потом предложите прочитать, а потом уже надо думать, как сделать так, чтобы люди это сделали.

Давайте еще раз вернемся к идее включить эти книги в обязательную школьную программу, чтобы дети знали, как обстоят дела в современной науке. Не секрет, что в школах учат по программам, которые составлялись много лет назад, и многие учителя делают свою работу формально. В итоге у детей нет никакого интереса к науке, и вряд ли они потом обратятся к научно-популярным книгам. Почему, все же, вам не нравится вариант сделать хорошую научно-популярную литературу обязательной?

Я профессиональный педагог, и я знаю, что работает, а что нет. Существуют школьная и внешкольная системы образования. Задача школы, чтобы дети освоили азы современного научного знания - именно азы и ничего более. Как эти азы преподаются - другой вопрос. Нужно писать другие учебники, и, кстати, этот процесс уже идет. Например, член жюри премии "Просветитель" Евгений Бунимович готовит сейчас комплект принципиально новых учебников по математике.

Работа с учебниками - это отдельная работа. И для того, чтоб она велась, нужны кадры - люди, которые могут писать о сложных вещах простым языком. Привычку писать именно так они должны отработать в просветительском жанре, а не в учебниках, а уже потом, может быть, кто-то из таких авторов решит написать учебник.

Еще один способ привить детям интерес к знаниям - это организовывать кружки и факультативы, где должны быть книги, не привязанные к учебной программе. А школьная учебная программа должна быть стандартизирована для всей страны, и вы не можете ее раздробить. Все, что выходит за рамки стандартов, должно преподаваться в кружках и на факультативных занятиях, которые не менее важны, чем основное школьное образование.