Благие намерения

"Лента.Ру" продолжает публиковать мнения ученых по поводу новой программы Министерства образования и науки (МОН), цель которой - привлечь в страну ведущих западных и российских ученых. Сегодня мы предлагаем читателям ответы Константина Северинова, молекулярного биолога, который одновременно заведует лабораториями как за границей, так и в России.

Новая программа МОН, еще толком не начавшись, наделала много шума. Поводом для волнения стала не столько колоссальная сумма, выделенная на гранты (12 миллиардов рублей на 80 трехгодичных грантов), сколько странные условия программы, которые заставили многих ученых усомниться в ее эффективности.

Для того чтобы получить 150 миллионов рублей (размер одного гранта), исследователь должен договориться с одним из российских вузов, в котором он собирается работать в рамках программы (и который будет фактическим получателем денег), о совместной подаче заявки. Крайний срок подачи документов - 26 июля (программа стартовала 25 июня). На сегодняшний день неясно, кто будет проводить экспертную оценку поданных проектов – состав экспертов должен определить созданный и возглавляемый министром образования и науки Андреем Фурсенко грантовый совет.

Победители программы должны быть объявлены 1 ноября 2010 года. За оставшееся до конца года время вуз должен получить и потратить финансирование, выделенное на этот год. С толком распорядиться такой огромной суммой денег за два месяца – дело непростое и само по себе, а с учетом многочисленных бюрократических “заморочек”, существующих для госучреждений, задача становится практически невыполнимой.

Биолог Алексей Аравин, работавший на рубеже 1990-х и 2000-х в институте молекулярной генетики (ИМГ) в Москве, а сейчас возглавляющий лабораторию в Калтехе (Caltech), считает, что условия, на которых организован конкурс, подрывают доверие к нему и заставляют задуматься о том, не были ли победители определены заранее. Кроме того, Аравин полагает, что вместо (или вместе) с такими масштабными программами было бы крайне полезно улучшить ситуацию с финансированием существующего российского грантового фонда - РФФИ. Еще один момент, который смущает Аравина, - необходимость присутствовать в России не менее четырех месяцев в году. "На моей стадии научной карьеры я не могу себе это позволить", - уточняет биолог и добавляет, что "с такими требованиями программа рассчитана на ученых, у которых уже есть своя лаборатория на Западе, работающая настолько хорошо, что она сможет функционировать и без них".

Сегодня мы представим читателям мнение об инициативе МОН Константина Северинова - "возвращенца", который, имея постоянную позицию в университете Ратгерса в США, приехал в Россию, где в настоящее время заведует двумя лабораториями - в Институте биологии гена (ИБГ) и в Институте молекулярной генетики (ИМГ).

Северинов окончил биологический факультет МГУ в 1990 году и поступил в аспирантуру ИМГ. По программе обмена молодыми учеными он уехал в США, где два года работал в Колумбийском университете. В 1993 году Северинов защитил кандидатскую диссертацию и отправился работать в Рокфеллеровский университет. Еще через четыре года он стал профессором и получил свою лабораторию в университете Ратгерса в штате Нью-Джерси.

Мы попросили Константина Северинова ответить на те же шесть вопросов, которые ранее были заданы другим ученым:

1. Вы согласны с министром Фурсенко в том, что основными проблемами российской науки являются длительная изоляция от мировой науки, низкий статус ученого в России и низкие зарплаты?
2. Несмотря на перечисленные проблемы, министр полагает, что в последнее время в российской науке произошли позитивные изменения и ситуация сейчас намного лучше, чем была 5-7 лет назад. А вы видите позитивные изменения?
3. На Ваш взгляд, будет ли новая инициатива МОН эффективной для спасения российской науки?
4. Фурсенко объяснил, что отбор заявок на получение грантов будет осуществляться по правилам международной экспертизы. Однако состав экспертной комиссии пока не определен и неизвестно, будут ли в нее входить иностранные эксперты. Не повредит ли такой подход всей программе?
5. В общей сложности будет выделено 80 грантов по 150 миллионов. Это много или мало?
6. Вы будете подавать заявку на этот грант?

Вот ответы Северинова:

1. Да, эти причины имеют место, но они далеко не единственные. Кроме них можно назвать полное отсутствие прозрачной экспертизы научных проектов; отсутствие у властей предержащих понимания роли науки вообще и видения того, какой они хотят видеть науку в России в частности; неумение людей, которые призваны администрировать науку, грамотно распоряжаться средствами для поддержки научных исследований и т.д. и т.п. Кроме того, есть острейшая проблема подготовки квалифицированных научных кадров.

2. Говорить об улучшении ситуации в российской науке, на мой взгляд, преждевременно. По крайней мере, мой личный опыт, полученный в течении последних пяти лет, скорее, говорит об обратном. В последние годы сместился центр тяжести - если раньше моя лаборатория зависела, в основном, от денег РАН, то теперь она больше зависит от денег МОН. Суеты и бумажного маразма от этого прибавилось. На бумаге министерские программы выглядят более прогрессивными, чем академические, но на практике реализация программ МОН оборачивается гораздо большей головной болью. Безусловным "достоинством" МОНовских программ является то, что собственно научная часть программы не играет никакой роли и, следовательно, подготовка ее требует минимального времени и вообще не требует интеллектуальных усилий. Поэтому вы можете с чистой совестью посвятить высвобожденное время заполнению бессмысленных форм и отчетов.

Впрочем, сказанное относится к документации и отчетам по ранее принятым ФЦП. Хочется верить, что для новой программы ситуация будет другой. На это, в частности, указывает большая гибкость конкурсной документации по новым грантам и требование предоставления содержательного научного проекта объемом до 20 страниц.

По моему опыту, большинство министерских работников не являются инкарнацией мирового зла и хотят как лучше, но они связаны множеством законодательных требований, отношениями МОН с другими министерствами, ну и, конечно, смутным пониманием потребностей фундаментальной науки. В итоге все получается как всегда, а отдуваться должны ученые. Производительность научной работы в результате всех этих разборок, безусловно, понижается.

3. Привлекать в российские университеты ведущих ученых, безусловно, нужно, это позволяло бы хоть частично решить проблему подготовки кадров. Если бы авторам новой программы удалось организовать нормальную экспертизу проектов и отсечь научно несостоятельные проекты, результат от реализации программы мог бы быть достаточно ощутимым. На мой взгляд, очень важно то, что программа требует не менее чем четырехмесячного присутствия ведущего ученого в течение каждого года работы по программе. Мне кажется, что даже этого срока недостаточно. Организация новой лаборатории в российских условиях требует полной отдачи. Сам размер гранта предполагает, что основным местом работы ученого становится принимающий университет. Уменьшение срока пребывания приведет к "распилу", договоренностям между ведущим ученым и представителями принимающего вуза, с целью имитации кипучей деятельности.

В условиях страшного цейтнота у получателей грантов возникнут очень большие сложности с тем, чтобы потратить деньги. Особенно это относится к 2010 году. Много денег будет потрачено без всякого смысла. Впрочем, с такими деньгами, которые выделяются в рамках этой программы, многие из трудностей удастся преодолеть и какие-то научные результаты будут получены. Кроме того, в ряде случаев существенно поменяется ландшафт в принимающих университетах, что в конечном счете, и есть цель программы. То есть, на мой взгляд, отдельные success stories (истории успеха) будут.

Хочется отметить, что министерство достаточно гибко реагировало на некоторые коллизии, которые возникали в процессе приготовления конкурсной документации. Так, когда оказалось, что ученые - участники программы 1.5 (мероприятие в рамках ФЦП "Кадры" по проведению исследований коллективами под руководством приглашенных из-за рубежа соотечественников - прим. Ленты.Ру) могут быть отсечены от участия в новой программе в тех городах России, в которых они уже ведут проекты, были приняты необходимые изменения, и сделано это было крайне оперативно. Вообще, так как проект имиджевый, хочется верить, что у победителей будет медовый месяц с министерством и они получат поддержку, которая даст возможность основать работающие лаборатории в краткие сроки.

4. Насколько я знаю, у МОН есть желание привлечь к экспертизе компетентных людей, но его сотрудники не знают, как это сделать. Их этому никто не учил. Пока неясно, как точно будет организована экспертиза, но есть задумка сделать ее двухэтапной. На первом этапе проекты будут оценивать русские эксперты, скорее всего, из РФФИ, а на втором будет проводиться международная экспертиза, возможно, силами экспертов NSF (National Science Foundation – фонд при правительстве США, выделяющий гранты на научные разработки – прим. Ленты.Ру). Я далеко не уверен, что в столь сжатые сроки этот, в общем-то, разумный план удастся реализовать.

5. Предлагается очень крупная сумма, даже с учетом того, что большая часть трат, к сожалению, будет бессмысленной, а также будет включать налоговые отчисления и т.д. Наверняка заявки в московские и питерские вузы будут квотироваться, и значительное количество денег уйдет в провинциальные вузы, которые вряд ли сумеют привлечь приличных ученых. Вообще, адсорбционная способность российских вузов, в смысле их способности привлечь крупных ученых, возможно, переоценена.

6. Нет, я смогу подать на программу только в немосковский вуз, а уезжать из Москвы я не хочу.

В нашей следующей публикации мы представим мнение Артема Оганова - химика, работающего в швейцарском федеральном технологическом институте в Цюрихе и в университете штата Нью-Йорк.