Желание мести

ДНК негодной крови, или справедливый насильник

Джессика впала в ступор. Ярость и отчаяние буквально парализовали ее. В голове, словно в зависшем компьютере, истерично и бестолково крутились дурацкие обрывки фраз: "О, миленький боженька! О, факин дьявол!" А в подсознании, где-то сразу за захлестнувшими ее чувствами, червячком работал детектив по имени здравый смысл - ведь на всякого мудреца довольно простоты, и доктор медицины порой оказывается ничуть не умней простушки-девчушки с незаконченным средним. Задай он любой другой вопрос, обойди стороной тему бреда, нарисуй на своей морде полное непонимание и не спрыгни сразу на агрессивные нотки, то Джессика, пожалуй, опять засомневалась бы. А так этот умник элементарно спалился перед ее глазами - сам себя вложил своими резко вспыхнувшими эмоциями. Да и вопрос про сексуальные сновидения полностью прокольный - считай не наводка, а чистое признание. Чтобы такое понять, не надо в полицейских академиях искусство допроса постигать. Проблемка одна остается - признание это ведомо только самой Джессике. Но, ничего, посмотрим, друг, как ты у меня запрыгаешь. Долбанный активист, борец за справедливость и добряк-миллионер. Будет и на тебя, сволочь, управа!

Ни слова не говоря, Джессика демонстративно повернулась к доктору спиной и пошла к регистрационному окошку. У окошка на стене был прикручен специальный ящичек, в котором лежали zip bags - герметичные пластиковые мешки с застежкой наподобие простенькой молнии, в них обычно упаковывают содержимое карманов поступающих больных. Джессика с шумом выхватила один мешок, резко развернулась, злобно посмотрев на доктора, и пошла обратно в женский туалет. Проходя мимо доктора, она заметила, что у него побледнело лицо и мелко дрожат руки.

В туалете она бесцеремонно залезла в тот же бак с грязными полотенцами и выкопала свои испачканные трусы. Теперь для нее эти трусики стали бесценными, она бережно положила их в zip bag и плотно застегнула его. Затем завернула пакет в чистое полотенце, показывать такой натюрморт доктору, который все еще мог торчать в коридоре, она не собиралась. Надо бы выйти с пустыми руками. Втянув в себя живот, Джессика засунула сверток в джинсы и посмотрелась в зеркало. Чертов обтягивающий "Левайс"! Края ее дранных низкобедренных джинсов, последнего писка моды тинэйджеров, едва прикрывали лобок. Под такими даже маленький сверток выпирал, словно большое мужское достоинство, весьма подозрительно смотрящееся под девичьим голеньким животиком. И еще эта дурацкая короткая кофточка "пупок наружу". Была бы хоть обычная футболка навыпуск, все ж не так заметно было бы.

Джессика набрала полную грудь воздуха и пулей выскочила из больницы. Почти бегом пролетела вертолетную площадку. Вот то место, где она спускалась со склона на встречу своему "спасителю". Напоминающие кораллы ветви синелистой манзаниты весьма инквизиторски переплетались с блестящим львиным шипом, а серебристые кусты-дикобразы с шиповником, ежевикой и темно-зеленой барсучьей расческой - густым кустарником с ветвями, похожими на колючую проволоку. Словно флажки на заградительной полосе в зарослях висели красные перья индейской кисти, и сигнальными огнями торчали розовые метелки иван-чая. Джессика саркастически улыбнулась. И как она решилась продираться сквозь такое? Сбавив темп, она вскоре обнаружила вьющуюся серпантином довольно широкую тропу, видать, набитую любителями конных прогулок. Зайдя в лес, она наконец вытащила из джинсов свое сокровище, и зажав сверток в руке, пыхтя и обливаясь потом, пошла вверх к своей дороге.

Домой она добралась без приключений. Возможно из-за остаточного действия транквилизатора, напрочь убившего в ней тревожность, а скорее всего из-за наставшего в ее душе перелома, своего mother fucker она больше не боялась. Даже наоборот. Знаете, как бывает - стоит человеку раз переступить через себя, а попросту принять волевое, окончательное решение, и запуганный хлюпик трансформируется в дерзкого бойца. Едва открыв дверь, она поняла, что теперь мамочкин сожитель сам ее боится - залететь в тюрягу, пусть даже только за избиение, в его ситуации очень просто. И пойми, где она всю ночь была. Может в участке? Мамашин дружок тихонько уселся на диван в зале, и виновато моргая, обнял подушку. Пускаться в объяснения или разряжать ситуацию Джессике не хотелось. Хотелось попользоваться моментом: - Мне деньги нужны. Баксов сто хотя бы. - Здравствуй, Джесс! Доброе утро. Ты не обижайся. То я в шутку. Просто получилось все как-то по-дурацки. Я не хотел тебя бить. Мозги по пьяни заклинило, вот силы и не рассчитал. - Заткнись! Мне деньги нужны.

Мамашин бой-френд пошел в свою комнату и стал там довольно громко рыться. Потом двигать что-то тяжелое. Потом скрипеть матрасом. Наверное забыл, где заначку на кокаин последний раз прятал. Небось, у мамани своровал, своих-то у него отродясь не было. Наконец бой-френд появился в дверях с уже вдвойне виноватой рожей: - Извини, Джесс, у меня только 83 доллара.

Джессика вырвала деньги из рук бой-френда, прошла в свою комнату и заперла дверь на ключ. Быстро скинула джинсы и кофточку, одела чистое белье, а старую одежду сложила в полиэтиленовый мешок для мусора. Туда же следом улетел и сверток с трусами. После горного марша ее тело пощипывало и зудело, на кожу налипло достаточно пыли, превратившейся в грязные разводы, но в душ она решила предусмотрительно не ходить - черт его знает, чего они там в полиции исследовать будут, вдруг что-нибудь важное смоется. Ну вроде все, пора. Она пошла к машине, а сожитель застыл в проеме дверей, удивленно таращась на ее мешок: - Джесс, ты что обиделась? Ты что, вещи забираешь? Уходишь, да? - Не дождешься, выродок! Сам вали отсюда, пока шериф не приехал, - крикнула ему в ответ Джессика и завела мотор.

Андрей Анатольевич Ломачинский